Недеяние как панацея, блин... :-)
Dec. 18th, 2008 02:34 pmИнтересно, Альт Громов действительно не видел корней проблемы, когда плакался о загубленных на плохие книги человекожизнях?...
Как вы думаете, сколько деревьев надо срубить, чтобы выпустить тиражом в сто тысяч нетолстую книгу в мягком переплете? По самым скромным подсчетам, четыреста крупных деревьев! Сколько времени нужно потратить на прочтение такой литературы? Я провел хронометраж, пошел в библиотеку, спросил: сколько раз до погибели книги (она быстро осыпается в мягком переплете) ее успевают прочитать? Есть точные данные. От пяти до семи раз оборачивается эта книга, потом она идет в капитальный ремонт. Я взял три раза - самый нижний предел, всякие библиотеки есть, не только столичные, и получилась вот такая картина - два с чем-то миллиона человеко-часов. Много это или мало? Семьдесят лет взял срок жизни и подсчитал. Получилось семь человеко-жизней стоит такая книга.
Страшная цена плохой книги. Я был потрясен этими цифрами и понял, что писать надо не столько, сколько хочется, а писать надо все время помня, что каждая книга обходится человечеству в человеко-жизни. Во сколько окупаются срубленные деревья, отданные чтению годы, десятилетия жизни? ...каждый замысел, каждый абзац, каждую строчку, каждое слово я уже в подсознании вольно или невольно переводил на эквивалент: на срубленные деревья, на отнятые человеко-жизни.
http://ivry.livejournal.com/741800.html#comments
Впрочем, может, и не видел. Такие люди обычно - идеалисты...
Такую плохую, о которой он плачет, не то что семь раз - ее и одного-то раза в библиотеке не взяли бы. Так бы и стояла на полке. А окажись она в сумке - пролистнули бы и читать бы не стали. А если стали бы - значит, книга уже заинтересовала и нужна, значит, ни о каком загубленном времени речи не идет.
Но это все так, вдобавок. Я о другом.
Глупо механически стенать о погубленных деревьях (о времени человеческом стенать как-то еще страннее, выше написала, почему), не замечая корней проблемы - если говорить о сегодняшнем дне - идеологии отупения, безмыслия и потребительства. 86 год, в котором была написана статья, имел свои особенности, но корни всегда одни и те же: приоритет выгоды, "партийная" она или коммерческая, над духовностью - у тех, кто распоряжается производственными ресурсами.
Вот о чем стенать хочется.
Кроме того, даже не хочется в сотый раз повторять навязшую в зубах банальность, что любая книга по мнению огромных тысяч людей окажется плохой, это относится ко всему от какой-нибудь мэрисью до Достоевского, Гоголя и Толстого - сколько я видела плачей о загубленной на тиражи классиков растительности, не говоря уже о субъективе типа Пелевина или самого Альта Громова.
Будет в обществе, в том числе и у тех, кто распоряжается технологическими ресурсами, приоритет мысли - будет и грамотное использование ресурсов природных.
Не будет - "недеяние" только усугубит проблему. Ибо люди, способные над нею задуматься, как раз всего скорее люди с головой, и дерьма не напишут.
Зато ниша их "недеяния" тут же заполнится разнообразной заказной фигней - неважно, будь то "духлесс" с минаевым, или какое-нибудь "заседание двадцатого партсъезда"/идеи чучхе тиражом в сто миллионов.
Как вы думаете, сколько деревьев надо срубить, чтобы выпустить тиражом в сто тысяч нетолстую книгу в мягком переплете? По самым скромным подсчетам, четыреста крупных деревьев! Сколько времени нужно потратить на прочтение такой литературы? Я провел хронометраж, пошел в библиотеку, спросил: сколько раз до погибели книги (она быстро осыпается в мягком переплете) ее успевают прочитать? Есть точные данные. От пяти до семи раз оборачивается эта книга, потом она идет в капитальный ремонт. Я взял три раза - самый нижний предел, всякие библиотеки есть, не только столичные, и получилась вот такая картина - два с чем-то миллиона человеко-часов. Много это или мало? Семьдесят лет взял срок жизни и подсчитал. Получилось семь человеко-жизней стоит такая книга.
Страшная цена плохой книги. Я был потрясен этими цифрами и понял, что писать надо не столько, сколько хочется, а писать надо все время помня, что каждая книга обходится человечеству в человеко-жизни. Во сколько окупаются срубленные деревья, отданные чтению годы, десятилетия жизни? ...каждый замысел, каждый абзац, каждую строчку, каждое слово я уже в подсознании вольно или невольно переводил на эквивалент: на срубленные деревья, на отнятые человеко-жизни.
http://ivry.livejournal.com/741800.html#comments
Впрочем, может, и не видел. Такие люди обычно - идеалисты...
Такую плохую, о которой он плачет, не то что семь раз - ее и одного-то раза в библиотеке не взяли бы. Так бы и стояла на полке. А окажись она в сумке - пролистнули бы и читать бы не стали. А если стали бы - значит, книга уже заинтересовала и нужна, значит, ни о каком загубленном времени речи не идет.
Но это все так, вдобавок. Я о другом.
Глупо механически стенать о погубленных деревьях (о времени человеческом стенать как-то еще страннее, выше написала, почему), не замечая корней проблемы - если говорить о сегодняшнем дне - идеологии отупения, безмыслия и потребительства. 86 год, в котором была написана статья, имел свои особенности, но корни всегда одни и те же: приоритет выгоды, "партийная" она или коммерческая, над духовностью - у тех, кто распоряжается производственными ресурсами.
Вот о чем стенать хочется.
Кроме того, даже не хочется в сотый раз повторять навязшую в зубах банальность, что любая книга по мнению огромных тысяч людей окажется плохой, это относится ко всему от какой-нибудь мэрисью до Достоевского, Гоголя и Толстого - сколько я видела плачей о загубленной на тиражи классиков растительности, не говоря уже о субъективе типа Пелевина или самого Альта Громова.
Будет в обществе, в том числе и у тех, кто распоряжается технологическими ресурсами, приоритет мысли - будет и грамотное использование ресурсов природных.
Не будет - "недеяние" только усугубит проблему. Ибо люди, способные над нею задуматься, как раз всего скорее люди с головой, и дерьма не напишут.
Зато ниша их "недеяния" тут же заполнится разнообразной заказной фигней - неважно, будь то "духлесс" с минаевым, или какое-нибудь "заседание двадцатого партсъезда"/идеи чучхе тиражом в сто миллионов.