
Сижу за фотошопом, стираю волоски с серого фона (мляяяяя... это затрахаться... ), и по ходу пришла мысль в голову.
Очень люблю Гюго. Но так же очень мне в нем не нравится, что он постоянно норовит загубить своих героев. Не мытьем, так катаньем. Не берусь рассуждать, что было бы правильнее в контексте мессаджа книг - погубить Гуинплена и Дею или соединить их счастливым браком (а какой бы из Гуинплена вышел "мистер Х"! в какой-нибудь эдакой маске, оставляющей одни глаза :-)))))) ; заморить Фантину или дать ей выжить; повесить Эсмеральду, или чтобы она все же обрела мать; пристрелить Эпонину, или все же так извернуться, чтобы она нашла свое счастье.
Но в душе возникает протест, и хочется представлять себе иные финалы - счастливые. И отнюдь не уверена, что философский и моральный мессадж книг непременно при этом бы пострадал; изменился бы - да, наверное. И задача была бы, пожалуй, сложнее. У Гюго это как-то не очень хорошо выходит с осчастливливанием: вон, Козетту спас, так невольно подумаешь: ей-богу, такая птичка-дуричка получилась, что лучше бы прибил...
И как вот Гюго мог такое с героями своими творить? Неужели не было жалко? Тут в словесках-то проходного персонажа убить жалко, а он - с эдакими живописаниями, да после того, как всю жизнь их прожил-прописал... Не представляю.
В "Обыкновенном чуде" есть фраза - не помню ее дословно - в том смысле, что нельзя убивать героев только для того, чтобы расшевелить равнодушных и разжалобить бессердечных. Конечно, никто не скажет - "только"; даже фэндомские кактусожоры, даже когда переходят на уровень (помните, цитировала) "Ясона, стоящего раком" или избиения кнутом Финрода/Маэдроса/эльфийской девы - все говорят, что это не кактус, это не кактус! это для психологии. :-) Одно другому, конечно, не мешает, а напротив - всегда сливается; вопрос - что перевешивает.
И мне интересно - зачем Гюго из книги в книгу морил своих героев. Интересно , не писал ли он об этом сам?