eglenn

Это доходит уже до какого-то маразма.
Скорая приезжает к нам практически каждый день. Иногда - по два раза в сутки.
Врачи говорят, что нужно в больницу. Иногда и ругаются. Но класть бабушку в больницу мать отказывается наотрез. Она сама - не хочет тоже.
Я сижу с ней практически круглыми сутками, будучи часто не в состоянии выйти из дому больше, чем на полчаса - без риска.
При этом в периоды просветления - это один сплошной мат и ругань.
Как меня это задолбало. Да, я бессердечная и все такое. Наверное, я должна ее жалеть. Но на практике - никакой жалости я не испытываю. Одно только раздражение и досаду...

Есть мнение, что жалость сама по себе способна если не исцелять, то, во всяком случае, улучшать состояние больного. У Юлии Друниной даже стихотворение на эту тему есть, хорошее...

Глаза бойца слезами налиты,
Лежит он, напружиненный и белый.
А я должна присохшие бинты
С него сорвать одним движеньем смелым.
Одним движеньем—так учили нас,
Одним движеньем—только в этом жалость…
Но, встретившись со взглядом страшных глаз,
Я на движенье это не решалась.
На бинт я щедро перекись лила,
Пытаясь отмочить его без боли.
А фельдшерица становилась зла,
И повторяла: «Горе мне с тобою!
Так с каждым церемониться—беда,
Да и ему лишь прибавляешь муки. »
…Но раненые метили всегда
Попасть в мои медлительные руки.

Не нужно рвать присохшие бинты,
Когда их можно снять почти без боли…
Я это поняла, поймёшь и ты…
Как жалко, что науке доброты
Нельзя по книжкам научиться в школе!

Здесь, правда, напрямую - о том, чтобы не причинять боль, когда есть безболезненный способ: это правильно. Деятельная доброта - одна из сил, которой держится весь мир.
А вот жалость... Есть даже нечто вроде веры в особую силу жалости русских женщин. :-) Не знаю. Может быть, это и так: наверняка имеется некий род эмпатии, когда больной чувствует, что не безразличен, и начинает бороться сам.
Но.
Однажды - когда меня завалило непереносимостью "зорекса", короче, сильное отравление химической дрянью - я уже побывала в таком состоянии, что ни в сказке сказать, ни пером описать, кроме разве что эффектного образа песца на белых лапках. Температура - сорок, все тело как у краснокрапчатой пантеры, руки в волдырях - хоть в фильме ужасов без грима снимайся; губами не пошевелить - рвутся в кровь постоянно, больно, разумеется (вот когда я оценила, какая хорошая штука человеческие губы с их эластичностью!); жрать ничего не можешь, башку не поднять, два метра полчаса ползешь... Так вот, скажу я вам.
Ей-же Богу. Мне тогда совсем не хотелось, чтобы меня жалели. Мне хотелось, чтобы меня вытащили из этого состояния. Как угодно, хоть с сочувствием, хоть с равнодушием. Ибо я настолько от этого состояния заиипалась, что стало уже не до того, чтобы переживать - мол, врач над тобой просто "работает" и совсем, ах, не сочувствует... Главное, чтобы вытянул! А вот от жалости\сочувствия мне бы, наверное, только хуже становилось: создается эффект, что ты - какой-то убогий недоделок, а не то, что тебя просто-напросто шандарахнули дрянью, от которой свалятся как Шварцнеггер, так и Билл Гейтс....